ЧЕБОКСАРЫ. Подснежник. Первый
Выпуск №8-268/2024, В России (Журнал “Страстной бульвар, 10”)

Имя поэта и общественно-политического деятеля Михаила Сеспеля для Чувашии в ряду знаковых. Оно увековечено в названиях улиц и населенных пунктов, Академии современного творчества, филиалов Республиканского национального музея в Чебоксарах и деревне Сеспель (прежнее название Казаккассы), где также расположен мемориальный комплекс «Родина Михаила Сеспеля». До 1991 года в республике существовала Премия Комсомола Чувашии имени М. Сеспеля, которую вручали за лучшие произведения в области национальной литературы и искусства. Память о чувашском поэте сохраняют не только на родине. В городе Остёр на Черниговщине, где он прожил свои последние годы, установили памятник, открыли музей. В столице нашей страны, по Москве-реке мимо Воробьевых гор и Храма Христа Спасителя ходит теплоход «Михаил Сеспель».

Время нередко стирает живые черты с портретов выдающихся людей, они становятся абстрактными фигурами – далекими и застывшими. Так могло случиться и с чувашским парнем Михаилом Кузьминым, чей недолгий век пришелся на бурный и трагический для России период начала XX века. Революция дала ему крылья, и она же их опалила. Он вошел в литературу стремительно, взяв псевдоним Сеспель (в переводе с чувашского – Подснежник), ощущая себя предвестником весны человечества и мечтая о лучшей доле для своего народа: «Жар-птицею край мой воспрянет, / Свободой и солнцем дыша». Творческое наследие поэта невелико, но отдельные произведения переведены на более чем 50 языков. Михаила Сеспеля называют классиком и основоположником новой чувашской поэзии, но важен и его вклад как переводчика великих произведений М.Ю. Лермонтова и Л.Н. Толстого.

Под его именем живет Чувашский государственный театр юного зрителя и делает многое для того, чтобы оно не утратило истинного значения для новых поколений. Это и ежегодный «СеспельФЕСТ», объединяющий национальные театры России, и Молодежный фестиваль поэзии «Культурный код “Сеспель”». Событием стала недавняя премьера спектакля «Сын нового дня» по пьесе Марины Карягиной, посвященная 125-летию со дня рождения Михаила Сеспеля и созданная при поддержке гранта Главы республики. Спектакль играют на родном языке поэта с синхронным переводом на русский (Татьяна Ильина), и в этом тоже заключена важная миссия театра.

Режиссер Борис Манджиев и художник-постановщик Мария Шуплецова назвали свою новую работу фантасмагорической феерией, соединив реальное и вымышленное. Такой ход вполне оправдан, потому что в сложной, переполненной драматическими событиями, противоречивой судьбе Сеспеля много недосказанного. И по-прежнему нет единой версии о том, почему в 22 года он добровольно ушел из жизни. Так в решении драматурга и режиссера появился персонаж Эсрел – в чувашской мифологии обитающий в нижнем мире дух смерти, который в положенный срок забирает душу. Мистическую линию в спектакле проводит Венера Пайгильдина, и этот образ можно интерпретировать еще как Судьбу: она ведет человека с момента рождения и до последнего дня, иногда подает важные знаки, в критические моменты пытается предостеречь, но ничего не может изменить в предначертанном свыше. Поэт получит из рук Эсрел-Судьбы посох, чтобы пройти с ним недолгий, раз и навсегда отмеренный путь.

Тема потустороннего возникает в самом начале спектакля, когда мать Сеспеля – Укахви (Ирина Архипова) рассказывает странный сон, в котором увидела топор с разбитым топорищем – знак неминуемой беды. Из-за трагического стечения обстоятельств погибнет отец Кусма (Николай Дмитриев), но Михаил всегда будет ощущать его присутствие. Эти эпизоды, где соединяются сон и явь, стирают границы между живым и мертвым, важны для понимания внутреннего состояния главного героя. Голодное детство и тогда же приобретенный неизлечимый недуг, потеря отца – лишь начало испытаний.

Грядущее принесет глобальные перемены, рухнут прежние устои, обретут реальные очертания идеи свободы, равенства, братства. Но еще революция прольется кровью, заберет человеческие жизни. Ощущение надвигающейся трагедии проявляется в световом рисунке спектакля, где преобладает красный (художник Михаил Добрышин). Тревогой пронизана музыка Андрея Галкина, написанная специально для этой постановки. Лаконичное сценографическое решение, где лишь металлические конструкции и листы обуглившейся бумаги, ассоциируется с огромным механизмом, перемалывающим судьбу целой страны и ее народов. В бездушном пространстве появятся люди-марионетки, ведомые вождем, лишенные эмоций. Прием жесткого гротеска подчеркивает уродливый образ толпы, в которой нет места для тех, кто честен и никогда не отступит от идеалов.

Времена не выбирают. Жизнь Михаила Сеспеля – острые углы, преодоление физической и душевной боли, неразделенная любовь, предательство близких людей, разочарование в соратниках, изгнание. Но чувашский классик бесконечно верил, что революция вдохнула в жизнь его народа «новый, животворный дух». Перед Сергеем Никитиным стояла сложнейшая задача показать своего героя искренним, сомневающимся, по-мальчишески упрямым, убежденным в очищающей силе политических преобразований, и он сумел избежать плакатности, исполнил эту роль без фальши. Несколько лет назад актер уже прикасался к личности Сеспеля, сыграв Поэта в постановке Иосифа Дмитриева «Творящее слово». Однако необычный по форме «Сын нового дня» потребовал максимального погружения и в психологию персонажа, и в исторический контекст.

Много доброго юмора в сценах репетиций самодеятельных артистов под руководством строгого режиссера Павла Бекшанского (Леонид Яргейкин). К слову, Михаил Сеспель пробовал силы в драматургии, и в его творческом наследии есть неоконченная пьеса «Чувашский студент». Нежностью пронизана сцена знакомства Михаила с Нусей, положившего начало большому чувству. Поэт пронес его через всю жизнь. Надежда Полячихина сыграла музу Сеспеля Анастасию Червякову, которую тот называл «дорогим другом, звездочкой дальней с нежно-печальным сияньем». Обстоятельства не позволили им быть вместе, и только письма стали связующей нитью. Это один из самых пронзительных образов спектакля – белые листы бумаги, напоминающие подстреленных птиц.

Михаил Сеспель мечтал о том времени, когда его народ расправит плечи, а чувашский язык «станет раскаленной сталью». Он был первым, Подснежником, и многое успел сделать. В спектакле звучат стихи, фрагменты писем и дневников, наполняя повествование подлинностью. Когда в финале появится Эсрел и скажет: «Твой посох полон», – произойдет неизбежное, поэт отправится в дальний путь. Но его последнее желание увидеть Чувашию через 100 лет исполнится – театральная условность дает такую возможность. На большом экране вспыхнут огнями городские кварталы Чебоксар, наполнятся пульсом современной жизни. И еще там будут красивые, улыбающиеся люди, для которых понятие родной культуры не пустой звук.

Глебова Елена