Юлия Ковалева

«Не на равных играют с волками
Егеря, но не дрогнет рука:
Оградив нам свободу флажками,
Бьют уверенно, наверняка».

В. Высоцкий «Охота на волков».

 

Волк с человеческой душой

Рецензия на спектакль «Шурсямга», реж. Борис Манджиев

В Чувашском государственном театре юного зрителя им. М. Сеспеля состоялась премьера режиссера Бориса Манджиева, заслуженного деятеля искусств Российской Федерации, Республики Калмыкия, Республики Тыва и Республики Азербайджан, по повести Мишши Юхмы «Шурсямга, молодой волк», инсценировку к которой написала Рената Насибуллина.

Это второй спектакль калмыцкого режиссера в Чувашском ТЮЗе. Поразительно, что и автор литературного произведения тот же: Борис Манджиев решил перенести на сцену еще одно произведение народного писателя Чувашии. В 2022 году это был роман «Кукушкины слезы». На этот раз выбор пал на повесть «Шурсямга, молодой волк» – произведение, которое переведено на множество языков. Важно отметить, что М. Юхма поднимает здесь ряд экзистенциальных вопросов: имеет ли право человек отбирать чужую жизнь? существует ли свобода? в чем смысл жизни? Именно эти темы и раскрывает режиссер в своей новой работе, кроме того, он находит на них ответы, которые становятся явными и для зрителя в финале спектакля. Валяхха (Николай Тарасов) рассказывает притчу о двух волках – добром и злом, – которые живут в каждом человеке: «А побеждает тот, которого ты кормишь». Манджиев создал спектакль, отражающий культуру чувашского народа, его быт и менталитет.

Именно эта культура объединила всю интернациональную команду по работе над спектаклем. Начинающий драматург Рената Насибуллина выбрала интересную форму, ввела в инсценировку неких ведьм – лесных духов, которых разделила по принципу дуализма. В пьесе у каждого есть пара, даже у волчонка – это внук Валяххи, а также антитезы, где в конфликт вступают человек и животное, муж и жена, добро и зло. Драматург меняет духовно местами Шурсямгу и Валяхху: животное очеловечивается, а человек превращается в волка, от чего выстраивается и жанр – драма с элементами сказки, несмотря на то, что волки далеко не аллегоричны, а самостоятельны. Важно отметить, что поэтика Мишши Юхмы сохранена в пьесе, а речь героев живая.

Режиссер по пластике Рамиза Мухаметшина – заслуженный деятель искусств Республики Башкортостан, заслуженная артистка Республики Башкортостан, лауреат Всероссийской театральной премии «Арлекин» – также во второй раз приезжает в Чувашский ТЮЗ. Она выстроила мизансцены геометрически: Шурсямгу (Сергей Никитин) загоняют то в сужающийся квадрат, то в круг.  Режиссер работает с психофизикой актера, которую нельзя не заметить во время спектакля. Обе ведьмы – (условно) Белая (Татьяна Зайцева-Ильина) и Черная (Венера Пайгильдина) – в экспозиции устремляются в лесную чащу, будто выходя из-под тени. Язык тела становится ведущим в спектакле, именно за счет него общаются между собой два мира – животный и людской.

Стоит отметить кольцевую композицию спектакля, играющую на восприятии зрителя: в самом начале Шурсямга попадает в загон, его окружают красные флажки, кажется, будто у него есть надежда на спасение, а в финале, при повторе сцены, приходит осознание трагичной судьбы волка. Каждая сцена динамична в исполнении за счет пластики, движений. Важна символика света: красный – это не только опасность, но и любовь, голубой – и условное изображение реки, и символ чистоты, а зеленый, безусловно, – цвет природы, экологии, проблематика которой поднимается в спектакле.

Отдельного внимания заслуживают костюмы. Лариса Комиссарова – заслуженный работник культуры Чувашской Республики – придала волкам величественный вид, лишенный комического эффекта (риск и вправду мог быть). Образ ведьм не строго белый и черный, а наоборот, в каждой присутствует нечто от другой, и потому злой дух имеет белое покрывало, а добрый – черное – намекает на присутствие и темного, и светлого в обеих.  Национальная одежда чувашей также погружает зрителя в атмосферу не столько спектакля, сколько в культуру народа.

Декорация спектакля минималистична: веревки – деревья, лес; перемещающиеся по сцене деревянные ворота, на которые запрыгивают волки и которые становятся капканом для них. Начинается же действие с конструкции ветряных мельниц – маховиков времени, издающих звуки перематывающейся кассетной пленки, которые выполнены в черном и белом цветах, сохраняя концепцию того самого дуализма. Необходимо отметить три нависающих деревянных столба, отсылающих к чувашской мифологии: именно им молились чуваши в древности (мотив древности – фольклорное решение спектакля: в одной из сцен старец (Дмитрий Петров) просит у богов «хороший урожай» с характерными для народа рефренами в молитве. Кроме того, в спектакле звучат национальные песни, исполняющиеся актерами вживую), а в финале один из столпов подсвечивается кроваво-красным цветом, намекая на гибель волка и будто воплощая смерть всего живого. Это – метафора оборванной жизни, которую охотник забирает у священного животного, так как по легенде чувашский народ вывел на новую землю именно волк. Оттого в финале спектакля Валяхха не чувствует радости, а наоборот, разочаровывается от осознания содеянного, его буквально трясет. За ним стоят обе ведьмы как символ надежды на светлое будущее, которое формирует для себя сам человек, прокручивая ветродуи, как маховики времени.

Параллельный монтаж, заданный в пьесе, не дает зрителю расслабиться, постоянно удерживая его внимание, что действительно важно в эпоху клипового мышления. Зритель видит мир животных и мир людей в отдельности друг от друга: сначала волки бегают по лесу, потом охотник появляется в этом же лесу, узнавая след. Позже оба мира соединяются, а герои меняются местами: семья Шурсямги противостоит звериной мании Валяххи.

Маленького Шурсямгу (Николай Миронов) приютил мальчик (Виталий Иванов): поразительна пластика этой сцены. Актеры будто летают по сцене, выполняя чуть ли не акробатические движения. Эту идиллию прерывают духи: одна из них забирает мальчика под воду. Атмосферу тревоги сеют вылезающие из-под реки руки не то утопленников, то не убиенных, не то руки того самого злого духа, которые режиссер по пластике подчеркивает в каждой сцене. Мальчик трагически погибает, потому что «не к добру приручать дикого зверя», но при этом ведьмы не догадываются, что этот волчонок не сможет стать «своим» как в лесу, так и за его пределами: Шурсямга верит в понятие семьи, он не убивает людей, даже после того, как мать мальчика (Алевтина Семенова) гонит его, а после сходит с ума, и народ во главе со старцем лишает волчонка когтя.

Спустя годы в жизни Шурсямги случается радостное событие: встреча с волчицей Сарккой (Антонина Казеева). Такое имя он дает спутнице, потому что она «очень красивая». Актеры Сергей Никитин и Антонина Казеева будто сливаются с героями, в них доминирует чувственное, «животное» начало, ввиду чего перед зрителями действительно предстают волки: актеры перенимают повадки животных, они ходят по сцене аккуратно, будто на лапах, прыгают по декорации, словно по лесным холмам, более того, они как бы даже садятся на задние лапы. Сцены поедания мяса изображены невинно и доступно, а потому не вызывают возможного отвращения: волчица, повернувшись спиной к зрителю, резко отрывает кусок одной красной ткани от другой.

Линия Шурсямги и Саркки превращается в изображение образцовой семьи, где отец идет на охоту, а мать хранит семейный очаг и воспитывает ребенка, который становится смыслом жизни обоих. Судьба волчицы трагична: ей суждено погибнуть от пули охотника, спасая Шурсямгу. Примечательно, что Саркка не отворачивается от ружья, а смотрит прямо в дуло. На ее чистоту и невинность намекает белый костюм.

Контрастна она и волчице (Надежда Полячихина), с ней герои встречаются в лесу, попадая на чужую территорию, которую Шурсямга завоевывает в поединке с матерым волком (Леонид Яргейкин). Крики Саркки каждый раз воодушевляют Шурсямгу. То же произойдет и при встрече с Валяххой.

Волчья порода изображена детально: волки и вправду никогда друг другу не изменяют, они действительно защищают сначала стаю, а потом себя, они спасают друг друга из капканов и ловушек, а потому герои каждый раз помогают друг другу в смертельной опасности.

В этой парадигме символична сцена, в которой Шурсямга ударяет Саркку – волки так не поступают, они никогда не причиняют физический вред друг другу, но герой спектакля отличается от этих зверей. Он превращается в человека, что подробно передано через пластику. Актер буквально несколько секунд смотрит на руку и понимает, что он – другой.

Иначе представлен мир людей: охотник Валяхха задумывается о собственном предназначении. Он стар, его сын давно уехал в город и даже не пишет ему из обиды, а жена (Ирина Архипова) попросту не может его понять. Она то шутит, то бегает вокруг него без дела, словно мать, которая старается уберечь сына от непоправимого. И, действительно, именно жена спасает сына Шурсямги, в то время как соседка (Светлана Дмитриева) на контрасте чуть ли не кричит: «Убей волка». Бывший «лучший охотник» начинает постепенно сходить с ума и под натиском соседки, и не без помощи двух ведьм, которые заключают спор. Это пари – отправная точка всех бед, завязка спектакля. Внешние силы разожгли в Валяххе потухающий азарт, герой бросает вызов не столько себе, сколько природе.

Только одно способно вернуть Валяхху в реальный мир – телеграмма от сына, рождение внука. Герой настолько уверен в собственной правоте, что не признает обиду сына, не видит собственных ошибок ни в молодости, ни сейчас, а потому для него покинуть дом, бросить погоню за волком даже на время, – серьезное испытание. Отсутствие Валяххи дарит волкам толику счастья и свободы, но именно его возвращение рушит все. Будто под прицелом Шурсямга спасается от Валяххи, которому ружье подает та самая соседка.

Спектакль уникален. Он поднимает тему жизни животных и выводит ее на национальный уровень с сохранением и отражением культурных традиций чувашского народа.